Міф пра Язафата

- 13 Лістапад 2023. Апублікавана ў Публікацыі

История одной фальшивки, и кому она нужна и зачем. Для начала приведу пример строками письма иерея Владимира Зайцева, заведующего миссионерским отделом Екатеринбургской епархии. Привожу цитату из Его послания к общественности как пример наиболее часто встречающегося описания св. Иосафата Кунцевича.

«Родился Иосафат Кунцевич в 1580 году, и как свидетельствует его собственное жизнеописание, посвятил всего себя борьбе за перевод христиан православного вероисповедания в Польше, Литве и Белоруссии в послушание папскому престолу в одной из самых отвратительных форм — униатской. До 1617 года, покуда он не стал епископом, а после и архиепископом Полоцка, его оружием был обман, бесплодное благочестие и лукавство. Однако получив власть, Иосафат Кунцевич обнаружил по-настоящему звериное лицо латинской унии и проповеди. Насильственный отбор храмов у православных, их избиения — это лишь самые "безобидные" преступления, творимые этим католиком. Убийства в разнообразных формах православного духовенства и мирян, которых рубили топорами, топили в Двине или вешали, и те не могли удовлетворить кровожадности Кунцевича, обнаружившего некрофилические черты своего правления, когда по его приказу вскрывались могилы православных христиан, и останки людей скармливались собакам.

В конце концов, не выдержав зверств, творимых Кунцевичем, народ поднял восстание против католиков в Литве и Белоруссии, в Витебске злодей был убит, за что Литовские власти казнили около ста человек. Однако латинская церковь сделала Кунцевича знаменем своей политики на славянских территориях. Уже через 20 лет после смерти он был объявлен блаженным, а в 1867 году провозглашен покровителем Польши и России. Примечательно, что при подобной биографии предшествующий Понтифик Войтыла не постеснялся назвать Кунцевича "апостолом мира".

Реальный Иосафат

Тут необходимо сделать некоторые исторические разъяснения. Дело в том, что объективная историческая наука хранит совершенно иной образ Иосафата Кунцевича. Научных работ о св. Иосафате немного, но они есть. На достаточно хорошем уровне, со ссылками и выдержками из документов. Одна из таких работ, переизданная в 2000 году по-беларусски (вышла она в 1963 и специальных исследований примерно с того времени по Иосафату не было - Vaclau Panucevic "Sv. Jazafat, archijapiskap Polacki 1623 -1963", Chicago, 1963) – книга Вацлаў Пануцэвіч "Сьвяты Язафат, архіяпіскап полацкі", Полацак, "Сафія", 2000. Научные работы не оставляют камня на камне от мифа.

Святой Иосафат (Иван Гаврилович Кунцевич, 1580 -1623) родился во Владимире Волынском в семье купца. В семнадцать лет ушел в монастырь св. Троицы в Вильне. В 1609 г. был рукоположен в иерейский сан. Основал и построил монастырь в Жировичах, где в приходской церкви хранилась чудотворная Жировичская икона Богоматери. Любимым чтением архимандрита Иосафата были творения Симеона Нового Богослова и отцов с горы Афон. Впоследствии монастырь в Жировичах был средоточием духовной жизни белорусского края.

В 1617 г. был рукоположен в сан епископа митрополитом Рутским. Современники говорили о нем так: "Когда Иосафат, полоцкий архиепископ, владыка витебский и мстиславльский, в году 1618 прибыл на епископство в Витебск, приняли мы его как своего пастыря. А увидев его святость, набожную жизнь и доброе учение, обратив внимание на то, что никаких изменений не вводил в обряды Божьей Церкви, а во всем следовал постановлениям Соборов и правилам Отцов Церкви, и сохранял древнюю веру греческого закона, очень мы этому радовались и его, как пастыря своего, почитали и чувствовали его милость и отеческую любовь".

А вот письменная характеристика св. Иосафата со стороны другого его современника, митрополита Киевский Рутского: "Это было невероятным и достойным удивления: ведь когда кто-нибудь имеет способности к чему-либо, то обычно не способен в других делах, ибо все уметь невозможно. Но этот достойный удивления Человек Божий имел способности ко всему. Если казалось, что по своей природе он к чему-то не способен, то благодать Божья давала ему эту способность. Был человеком мысли и молитвы, любителем книг, монашеской кельи и уединения, но никто не умел так, как он, разговаривать с людьми, словно именно для этого родился и для этого был Богом предназначен. Все приходили к нему, и никто не уходил без утешения. Католики и православные, еретики и все остальные уважали в нем эту искру Божью. Оратор на амвоне, певец на хорах, - он все делал со вкусом и с любовью - проповедовал ли, читал ли, пел ли. Действительно, не встречал я другого человека, в котором все это было бы вместе собрано".

Преступление и наказание

Но не все было так идиллически, как это может показаться. Из священников, запрещенных св. Иосафатом в служении за разврат и пьянство (прежний Полоцкий епископ на их безобразия смотрел сквозь пальцы), сложилась клика "борцов с униатом". Вначале они и не думали бороться с унией как с таковой, а просто засыпали Литовского Канцлера Сапегу доносами на Кунцевича. Из содержания этих лживых доносов в основном и берутся те "факты", на которые так любят ссылаться некоторые специалисты агитации и пропаганды, точнее всего один факт, о якобы бывшем одном случае «выкапывания покойника и бросания тела псам», что было отвергнуто Канцлером и судом поскольку жалобы была анонимной. В нормальном, правовом государстве суд анонимки не рассматривает.

В 1621 г. Иерусалимским патриархом Феофаном на Полоцкую кафедру был тайно посвящен Мелетий Смотрицкий, который принялся засылать в Витебск и Полоцк послания против законного епископа Иосафата. Уже существовавшая группировка личных врагов Кунцевича решила встать под знамена "борьбы с унией". Тут же посредством типографии кальвиниста Бронецкого стали распространять листовки "про то, как Кунцевич всех в латинство переводит". По сути, эта группа стала своего рода "фановой трубой", куда устремились различного рода провокаторы и лица, имевшие проблемы со светским законом - беглые монахи и попы-расстриги.

Когда Кунцевич, обладающий, как епископ, правами сенатора, уехал на сейм (заседание парламента), толпы черни, подстрекаемой этими провокаторами, среди которых особенно выделялась фигура виленского монаха Сильвестра, бывшего эмиссаром Смотрицкого, ворвались в кафедральный собор и разграбили его. С заседания парламента Кунцевич приехал на руины. С этого момента начались покушения на жизнь Кунцевича.

Вздорная выдумка про спонтанное убийство Кунцевича пусть останется на совести тех, кто её повторяет. Даже не имеющий никаких оснований обелять св. Иосафата митрополит Макарий пишет, что члены магистрата Витебска после публичного чтения королевской грамоты, объявлявшей Смотрицкого лжеепископом, торжественно поклялись убить Полоцкого епископа.

Первая попытка убийства состоялась на Преображение, однако убийцы, попытавшиеся зарезать св. Иосафата во время литургии в соборе, были схвачены прихожанами.

jazafat Впоследствии на Полоцкого епископа было совершено еще несколько покушений, последнее из которых произошло в воскресенье 12 ноября. Провокаторы, подготовившие убийство, покинули город, чтобы обеспечить себе алиби. Толпа ворвалась в епископский дворец и начала избивать слуг архиепископа. Тогда св. Иосафат вышел из внутренних покоев к толпе со словами "меня возьмите, но челядь мою не трогайте". Святой был убит ударами палки и топора. Интересно отметить, что толпа и после убийства Кунцевича продолжала грабить епископский дворец и собор, чиня расправу над его слугами, отыскивая последних даже в городе. Очевидно, что епископские сокровища привлекали их побольше, чем "борьба против унии". В живых остался только сторож, которого сочли мертвым, да еще архидиакон, спрятанный от толпы витебскими евреями, которые его и вылечили. Тело св. Иосафата было брошено в Двину.

Давая оценку последующим событиям, необходимо принимать во внимание, что в государствах 17 века епископ являлся государственным чиновником высокого уровня. Умышленное убийство государственного чиновника было очень серьезным преступлением. В Московской Руси за убийство разинцами Астраханского архиепископа было пытано и казнено почти все мужское население Астрахани.

Потому убийство Кунцевича вызвало огромный резонанс. Для суда над убийцами прибыл лично Великий Канцлер Сапега.

Разные историки по-разному описывают количество приговоренных к смерти по делу Кунцевича. Важно отметить, что один из убийц Кунцевича удавился в тот же день 12 ноября, остальные бежали из города. Потому обвинено и казнено было только 10 человек.

Из гонителей в почитатели

Сам Смотрицкий находился в это время в Вильне. Смерть Иосафата не только не открыла ему дороги на Полоцкий архиепископский престол, но полностью лишила его этой возможности. К чести Смотрицкого надо сказать, что он вовсе не желал смерти Кунцевича, и добивался он только его бегства с кафедры. От королевского гнева Смотрицкий скрывается в Константинополе, однако пораженный духовным упадком, царящим при дворе патриарха Кирилла Лукариса, обращается к митрополиту Рутскому с просьбой о присоединении к Католической Церкви.

Собственно, сам же Смотрицкий и стал одним из инициаторов процесса причисления Иосафата Кунцевича к лику святых. Ему же он посвятил свое большое богословское сочинение "Апология", в котором богословски обосновывал действенность унии.

Такова история жизни и мученической смерти св. Иосафата, описанная европейскими светскими историками. К сожалению, российская историческая наука (а за ней и советская), стали заложниками политической борьбы "государева православия" и "литовской унии". В качестве "компетентных" исторических источников привлекались доносы, написанные расстриженными попами.

Но даже политически ангажированная имперская историческая наука не опустилась до такой низкопробной лжи, как часто можно встретить на страницах ряда современных изданий.
Иерей Владимир Зайцев утверждает: "До 1617 года, покуда он не стал епископом, а после и архиепископом Полоцка, его оружием был обман, бесплодное благочестие и лукавство." Неизвестно, на какие источники опирается о. завотделом миссионерства и катехизации, делая такой убийственный вывод, скорее всего на расхожее мнение, что у католиков вера - сплошной обман и лукавство, а если и благочестие, то, несомненно, бесплодное.

Однако далее завотделом переходит к описанию фактов вообще неведомых исторической науке.

"Убийства в разнообразных формах православного духовенства и мирян, которых рубили топорами, топили в Двине или вешали, и те не могли удовлетворить кровожадности Кунцевича, обнаружившего некрофилические черты своего правления, когда по его приказу вскрывались могилы православных христиан, и останки людей скармливались собакам".

"В конце концов, не выдержав зверств, творимых Кунцевичем, народ поднял восстание против католиков в Литве и Белоруссии, в Витебске злодей был убит, за что Литовские власти казнили около ста человек". Тут необходимо серьезно цитировать вышеупомянутых имперских историков, не замеченных в симпатиях к Кунцевичу.

А. Карташев, "Очерки по истории Русской Церкви": "Около 10-ти горожан Витебска были казнены, а город лишен Магдебургского права".

Профессор Д. Поспеловский: "Десять горожан Витебска были казнены".

Митрополит Макарий: "Жители Витебска обвинены были в том, что, признавая в течение трех лет своим архипастырем Иоасафа Кунцевича, вдруг отказались от повиновения ему, увлекшись посланием Мелетия Смотрицкого; потом упорно сопротивлялись Иоасафу и наконец позорно умертвили его. За эту вину девятнадцати лицам отрублены были головы, в том числе двум первым бурмистрам витебским и одному полоцкому, и имения их конфискованы…".

Но чем же подкрепляется миф? Его сторонники обычно говорят, что в его защиту существует «множество документов». Множества правда никто не приводит, но ссылаются на два – письмо канцлера Льва Сапеги Кунцевичу, где он, якобы, приводит жалобы на его злодеяния. И текст одной из анонимных жалоб. Это правда, такие документы есть, письмо действительно существует, была королевским судом рассмотрена и жалоба, но отвергнута по причине своей анонимности.

На этом правда заканчивается.

Чтобы не быть голословным, опять сошлюсь на научную публикацию. Это статья доктора Френсиса Томсона из Антверпенского Университета. Она посвящена не самому св. Иосафату, а его противнику – православному епископу Мелетию Смотрицкому (Именно в результате подстрекательств Смотрицкого Кунцевич был убит. Сам Смотрицкий, после поездки на греческий Восток, принял унию и умер униатом): Фрэнсис Томсон Мелетий Смотрицкий и уния с Римом: религиозная дилемма в Рутении XVII в. // в: 400 лет Брестской церковной унии – 1596-1996 – критическая переоценка: сборник материалов международного симпозиума, Нейменген, Голландия, М.: ББИ св. ап. Андрея, 1998, С. 177-218. Дело в том, что в своей статье доктор Томсон подробно разбирает вопрос с письмом Сапеги (прим. 62-63 к С. 192), связанный с его темой.

Итак, вкратце: Сейчас письмо Сапеги полностью доступно на польском языке в истории церкви Ликовского. Там же был опубликован и ответ Кунцевича (который даже митр. Макарий в своей «Истории Русской Церкви» только вскользь упоминает, а «некоторые историки с выраженным конфессиональным пристрастием не удосуживаются даже упомянуть» (Томсон)), где он пишет, что обвинения на него несправедливы.

Впервые в научном издании на русском языке письмо Сапеги появляется в заказном памфлете посвященном Унии, написанном по поручению императрицы Екатерины II Н. Бантыш Каменским, который взял его для своего «исторического труда» из не претендующего на научность издания «Российский магазин», где оно было опубликовано Федором Туманским.
Это не перевод текста письма, это его искаженный пересказ. И даже в этом тексте нет упоминаний о описываемых преступлениях – в нем нет ничего из приписываемого Кунцевичу «мифом» - канцлер Сапега упрекает его только в закрытии храмов, захваченных раскольниками, как в избыточной строгости.

Миф противоречив. Даже митр. Макарий указывает, что Кунцевич отказывался от предлагаемой вооруженной охраны и сознательно шел на мученичество – это очень плохо вяжется с историями о творимых им насилиях из «мифологических» памфлетов других авторов. Умеренный в своих суждениях Карташев действительно пишет о Кунцевиче неблагожелательно, как о творившем жестокости. Отметим, однако, что в его библиографии по этому периоду нету ни двух указанных работ Жуковича, ни собственно первоисточника документов – книги Ликовского. Из чего явствует, что он не знаком ни с подлинным текстом письма Сапеги, ни с текстом ответа Кунцевича.

Что касаемо самой фальшивки и её сравнения с аутентичным текстом, то эта тема и есть самая основная честь доклада.

Вся переписка Иосафата Кунцевича в свое время была собрана и описана в ходе канонического процесса причисления его к лику блаженных католической Церкви священником иезуитом Валентином Кольненским. Письма архиепископа были переведены на латынь и подшиты к актам канонизационного процесса. В последствии письмо канцлера Сапеги, было напечатано в энциклопедии Оргельбрандта, как пример эпистолярного наследия Льва Сапеги. Сохранились оригинальные автографы Сапеги, причем достаточно много и отделить подлинный документ от поддельного в принципе не составляет большого труда.

Оригинальный текст написан на польском языке 17 столетия, и имеет ряд особенностей присущих языку и стилю лично Льва Сапеги. Главным образом это постоянная акцентирование на интересах государства и дворянства (шляхты), и достаточно явный цинизм в отношении «хамова отродья» казаков, татар. крестьян и московитов. Его письма отличает очень живой язык, и обилие латинских крылатых фраз и цитата из классической латинской литературы. Кроме того, сохранились и многочисленные письма Льва Сапеги, написанные на западно-русском (беларуском) наречии.

Предположительно, из энциклопедии Оргельбрандта был сделан Российким писателем Федором Туманским сделан «перевод», размещенный изначально в журнале « Российский магазин» в 1793 г. И позднее включенный в книгу «историческое известие о возникшей в Польше Унии» историка Николая Бантыш Каменского в 1805 г. Поскольку сам Бантыш Каменский не дает никакой ссылки на происхождение этого текста, то многие исследователи считали текст фальшивки плодом его личного творчества, так появилось название «фальшивка Бантыш-Каменского». Примечательно, что в последствии уже сам текст фальшивки был переведен на польский язык 19 столетия, и данный текст долгое время выдавался за оригинал письма.

Сам текст фальшивки, несомненно является вариантом «перевода», и говорит нам о явном знакомстве её автора с оригинальным текстом, что может свидетельствовать о знакомстве с ним по энциклопедии Оргель брандта. Однако при внимательном чтении очевидно что перед нами не перевод, а сильно искаженный пересказ, причем искаженный специфическим образом. Из 43 абзацев текста, в фальсифицированном документе отсутствует примерно 13, что составляет примерно 25% текста, в то же время наличествуют две вставки, весьма своеобразного характера. В целом особенности фальсификации такие:

1. Отсутствие упоминания о ряде мест, табуированных в Российской историографии.
В фальсифицированном письме отсутствуют места свидетельствующие о призыва на Московский престол польского королевича Владислава. Собственно Сапега упоминает об этом в двух местах, абзаце 3 и абзаце 40, и косвенно в абзаце 7. Своего письма. В фальшивом тексте эти места искажены или просто отсутствуют.

2. Отсутствие в тексте названия государства «Речь Посполитая», которое систематичсеки заменено на «государство» или «правительство». Кажется что на название исчезнувшего с карты польско –литовского государства наложено табу, или его упоминание кажется автору фальсификата признаком неблагонадежности.

3. Отсутствие наличествующей у Сапеги негативной оценки десятельности «дезунитов» или «схизматиков», отсутствуют обороты типа «вера дар Божий, но вера католическая, а не схизматическая», следует отметить, что несмотря на негативный тон послания Сапеги, все таки сам канцлер остается сановным шляхтичем и римо-католиком. Потому его оценка деятельности «дезунитов» несомненно негативная.

4. Искажения текста:
Тут мы остановимся немножко подробнее:
Дело в том, что письмо канцлера Сапеги архиепископу Кунцевичу, частью обширной переписки. Для того что бы увидеть все особенности письма необходимо знать так же и письмо архиепископа Кунцевича на которое исследуемое нами творение является ответом. Будучи оторванным от этой стержневой идеи, текст может казаться достаточно бессмысленным и сумбурным. Так Лев Сапега в тексте своего письма отвечает на вопросы и возражения архиепископа Кунцевича, для чего цитирует только первые или кажущиеся ему самыми важными слова Иосафата.

Для примера рассмотрим один отрывок:

Иосафат пишет: « Если на меня насилием наступает раскол, рады они или нет, но я должен защищаться законом, неужели им можно униатов топить и сечь, как несколько лет тому в Киеве утопили они великого человека, игумена выдубецкого монастыря – Антония, а в прошлом году засекли Шаргородского протопопа за то что был униатом. Неужели нам не к лицу защищаться, не беззаконием как они, но законом?».

Лев Сапега отвечает: Вы пишете: "Значит им можно униатов топить и сечь.." Конечно им нельзя этого делать, ибо Господь это сурово осуждает, но и Вам же сказано " у вас да не так, Мне отмщение-аз воздам". Множество апостолов, учеников Господа и множество христиан разными образами смерти запечатлели это учение и исповедовали распятого Бога, главами своими запечтлели и утвердили, но ни при Нероне, ни при Тиберии, ни при Диоклетиане они не писали жалоб и протестов, этого мы не найдем в святом Писании. наоброт "они отходили из синодриона и радовались тем что достойны претерпеть за имя Христово".

Очевидно, что реплика Льва Сапеги является ответом на реплику архиепископа Кунцевича. Но фальсификатор делает свой «перевод» таким:

«Пишете, что Вам свободно топить православных и рубить им головы и прочее. Нет! так с ними нельзя поступать, потому что Божия заповедь запрещает всякую месть и эта заповедь относится и к Вам.»

На данном примере очевидно желание фальсификатора просто грязно очернить личность Иосафата Кунцевича. Хотя приведенный текст, это уже результат работы «перевода с перевода с пересказа». Так в оригинальной версии 1793 г. Все таки еще стоит «топить униатов и рубить», но уже в более поздних издания кто то из редакторов сделал из «униатов»- «неуниатов», а позднее из них уже «православных».

5. Ошибки возникшие из плохого знания фальсификатором польского языка 17 столетия. Так слово «повинны» (свояк) фальсификатор переводит как «преклонившийся», а «рэспектуэ», ( обращает внимание) как «уважение». «набоженство» (богослужение) как «благочестие» и даже как «духовенство». И т.д. Показательно, что будучи вторично переведенным на польский язык уже в 19 в. Этот текст стал полностью самостоятельным произведением, что даже ряд исследователей считали его не имеющим никакого исторического основания.

Необходимость пользоваться подлинными, достоверными списками документов, как и необходимость их читать в контексте других документов эпохи – это азы исторической науки. Однако, наука отдыхает, когда творится миф.

Естественно допускать разнообразное прочтение истории, и даже Куликово поле - поле победы для одних и поражения для других историков. При взгляде на любую историческую личность существуют разные взгляды. Так, Иосиф Волоцкий для кого-то святой, а с чьей-то точки зрения - инквизитор (чьего инквизицонного рвения не отрицают и историки РПЦ). Так и Иосафат Кунцевич - для одних святой мученик, а для других нетерпимый фанатик. И наивно предполагать, что католические историки переписывают в своих трудах точку зрения православных историков. Например, большинство европейских авторов описывает Иосафата Кунцевича как святого глубокой духовной жизни, а Витебское восстание и убийство Кунцевича целиком приписывает интригам Мелетия Смотрицкого. А белорусский историк Владислав Пануцэвич вообще рассматривает все рассказы о строгости Кунцевича как плод православной пропаганды.

Даже м-т Макарий говорит о том, что жители Витебска в течение первых трех лет (до начала интриг Смотрицкого) чтили Кунцевича за его духовность и благочестие (правда Макарий считает, что это происходило потому, что витебчане якобы считали его православным, однако как так можно было так "ошибиться" в отношении католического епископа – непонятно, тем боле что на службах Кунцевича пел хор учеников иезуитской коллегии, а за богослужением возносилось имя Папы Римского).

о. Кирилл Миронов, Санкт-Петербург 2010 г. 27 февраля в здании лютеранской церкви св. Михаила на Васильевском острове.